В нашем небольшом городке славилась и по сей день остаётся первой музыкальная школа имени Петра Ильича Чайковского. Славилась преподавательским составом и исконными традициями преподавания. Школа располагается в реконструированном здании церкви. Уровень знаний и профессиональных навыков, получаемых учащимися, был очень высоким, и выпускники школы с лёгкостью поступали затем в Ярославское музыкальное училище, а после его окончания и в столичные консерватории. Школа воспринималась учениками и их родителями как храм искусства, в который с благоговением входили и находились в нём с особым трепетом и учащиеся, и родители.

В небольшом зале на первом этаже, у раздевалки, младших учеников всегда поджидали бабушки, дедушки, папы и мамы. Они сидели в полной тишине и безмолвно разглядывали стенды с фотографиями их чад, сделанными на концертах, конкурсах или во время занятий.

Тишину нарушали только негромкие ответы дежурной на телефонные звонки.

Маленькие скрипачи и виолончелисты, баянисты, пианисты также тихо спускались по крутой лестнице, закончив занятия в классах, шёпотом рассказывали об успехах родителям, одевались и, тихо попрощавшись с дежурной, уходили.

Сын Всеволод учился в музыкальной школе по классу баяна у замечательного преподавателя Валерия Павловича Стоумова.

Сольфеджио преподавала Ирина Александровна Поройкова, удивительная женщина, целиком посвятившая себя служению детям, развитию их талантов. Помимо занятий сольфеджио Ирина Александровна вела на добровольных началах дополнительные занятия по искусству, и вот на таких занятиях предусматривалось присутствие родителей.

С самого первого дня нас, родителей, подхватил вихрь необыкновенно интересной жизни в искусстве, вырывавшей нас из повседневной суеты и обыденности. На встречах слушали пластинки с записями музыкальных произведений, смотрели через проектор слайды с репродукциями картин известных художников.

Помимо учебников по сольфеджио мы приобретали в магазине «Изо-ноты» наборы открыток о композиторах и их творчестве, репродукции картин художников, книги с биографиями, отыскивали и делали вырезки из журналов об интересных случаях из жизни, искали в книгах сведения о творчестве. Во время тематических встреч с Ириной Александровной, которые проходили в небольшом классе музыкальной школы, присутствующие размещались за столами, на подоконниках, папы просто стояли у стен. Лекции Ирины Александровны захватывали, взрослые на время превращались в любознательных детей, а дети в понимающих тематику встречи взрослых. Коллектив охватывало завораживающее единение, центром которого была маленькая женщина с лучащимися радостной доброжелательностью глазами.

Каждая встреча заканчивалась заданием, например, составить альбом о композиторе Дунаевском. Домашнее задание выполняли всей семьёй. В альбом вклеивали фотографию композитора, распечатывали его биографию, перечень произведений, воспоминания современников. Творческая работа приносила массу радости, а сколько познаний! Сын испытывал гордость за то, что родители рядом и полны интереса к его занятиям. Альбомы передавались в школьный музей, и через несколько лет Ирина Александровна показывала наиболее интересные из альбомов новым ученикам и их родителям.

Ирина Александровна постоянно организовывала вылазки на природу, с кострами и печёной картошкой, с «буйволиным» сыром. Обычный плавленый сыр, из-за придуманного ею экзотического названия, съедался маленькими туристами с большим удовольствием.

Наступил очередной выходной, и на пятничном занятии Ирина Александровна предложила предпринять поход «на барсучьи норы». В классе многоголосо прогремело: «Ура, мы увидим барсуков!», — на что Ирина Александровна лукаво ответила: «Возможно» и весело рассмеялась.

В субботу на железнодорожном вокзале собралась довольно многочисленная компания страждущих увидеть барсуков и барсучьи норы. На поезде мы с песнями доехали до станции Шестихино и, закинув на плечи рюкзаки, двинулись в направлении, известном только Ирине Александровне. С пристанционной дороги свернули в сосновый бор и долго шли по усыпанной хвоей песчаной, холмистой тропе. Начали понемногу уставать не только дети, но и взрослые, к тому же начались первые потери – один из пап потерял оторвавшийся каблук ботинка и из-за этого немного хромал. Дети приуныли, барсуки не встречались, да и нор барсучьих было не видно.

Сделали привал, выпили воды, съели «буйволиный» сыр и прилегли отдохнуть на густо усыпанную сосновыми иголками прогретую сентябрьским солнцем землю. От хвойного аромата тянуло в сон, но Ирина Александровна произнесла волшебные слова «барсучьи норы» и команда двинулась дальше. Вдруг тропа вывела нас на пространство, где сосны располагались особняком друг от друга, и солнце лучезарно пробивалось сквозь кроны. Деревья росли на естественных пригорках, а под корнями сосен были вырыты…. барсучьи норы! Норы оказались довольно большими, и любопытствующие и мечтавшие о встрече с барсуками ребята могли даже заползти в начало норы. Норы были с восторгом обследованы, правда, барсуков в них не оказалось, очевидно, барсуки предусмотрительно спрятались, чтобы не встретиться ненароком с нами. Пора было возвращаться на станцию к поезду.

Ирина Александровна предложила идти другим путём, чтобы посмотреть лес во всей его красоте. После пережитого восторга у нас появилось второе дыхание. Бодро шагали по сосняку к намеченному Ириной Александровной месту, где мы должны выйти на дорогу к станции. Дороги не было. Папы первыми поняли, что мы заблудились, но, щадя Ирину Александровну, старались обсуждать проблему тихо.

Было предложено сделать небольшой привал. Мужчины отошли немного в сторону и обсуждали дальнейшие действия мужским коллективом. Было видно, что они к чему-то прислушиваются, и, наконец, уловив желаемое, один из пап предложил идти за ним. Позднее мы узнали, что мужчины определяли по звуку, в какой стороне железная дорога.

Через час мы вышли из леса на огромное красивое поле. По полю как будто рукой искусного художника были проведены красно-терракотовые линии кустов со спелой черноплодной рябиной. Линии уходили за горизонт. Огненные краски осени и огромное поле придавали открывшемуся пред нами пейзажу неземную грандиозность. От такой красоты мы на время притихли. Справа далеко от нас был виден маленький поезд, двигающийся по железной дороге и время от времени скрывающийся за перелесками и снова выныривающий на открытых пространствах.

 На краю поля находилось длинное одноэтажное здание, похожее на большой сарай, у которого стояла грузовая машина. Мы двинулись к машине. Кто-то из пап через широкие ворота зашёл в здание и вышел оттуда с дородной женщиной, которая представилась Евдокией Кузьминичной. Она объяснила, что мы вышли не в Шестихино, а на предыдущую станцию Некоуз и что нам на поезд пешком не успеть. Кто-то из мам спросил, для чего столько черноплодной рябины. Евдокия Кузьминична объяснила, что ягоды они собирают и отправляют на фармацевтическую фабрику, где рябину используют при изготовлении полезных витаминов.

В это время мужчины договорились с водителем грузовика о возможности доставки нас на станцию Некоуз. Водитель согласился и усадил нас в кузове на разбросанных там порожних мешках. Ирине Александровне предложили ехать в кабине, но она отказалась. Ехали с ветерком, пели песни, к поезду успели. Поблагодарили водителя за помощь, и он был рад услышать от нас многоголосое «Спасибо!»

Интересное обстоятельство: не заблудившись, мы бы никогда не увидели столь потрясшего нас всех красно-терракотового поля, с линиями кустов, уходящими за горизонт! Мир преподнёс нам неожиданный подарок! От яркости впечатлений многие даже не поняли, что мы всё же заблудились.