День шестой

Утром, ещё в полусне, почувствовала, что не одна в предбаннике, где спала ночью. Осторожно приоткрыла глаза, это тётя Зинаида тихонько, стараясь не разбудить меня, складывала щепу в печь. Увидев, что гостья проснулась, сказала, что хочет устроить небольшую стирку, для этого и разжигает печь, чтобы нагреть воды в банном котле.

Решила, что и мне надо выстирать своё нижнее бельё и папину майку, в которой он работает.

Оказалось, что сегодня проснулась позже всех. У козлов кипела работа. Дядя Семён с папой пилили оставшиеся с вечера брёвна. Братья, к моему удивлению, были рядом с мужчинами в подмастерьях. Тётя Зинаида, пока нагревалась вода для стирки, накормила меня пшёнником из печи. Пшённик был с коричневато-желтой запекшейся пенкой, мною любимой. Ела с аппетитом, пшённик очень напоминал приготовленный мамой. Мама добавляла в пшённик немного изюма.

Вода в бане согрелась, и мы отправились стирать. Тётя Зинаида стирала в большом оцинкованном корыте, на стиральной доске, мне дала небольшой тазик и обмылок хозяйственного мыла. Ручонками я взбила пену и пошла к папе за майкой. Папа без возражений снял с себя пропахшую потом майку и передал мне. Вначале в тазу замочила и намылила свою рубашечку и трусики, любовно сшитые мамой из тонкого ситца в мелкий-мелкий цветочек. Рубашка была на широких бретельках, спереди и сзади рубашка была собрана на резинку. Готовых детских вещей в магазинах тогда не было, и мама нас обшивала сама, проявляя при этом необыкновенную фантазию, мы всегда были одеты чисто и нарядно.

Зинаида искоса наблюдала за моими действиями, потом спросила: «Стирать-то мама научала?» С мамой мы все домашние дела делали вместе и стирали тоже вместе. Рубашка, трусики и носочки были выстираны, оставалась папина майка, для моих маленьких рук выстирать её было сложнее. Зинаида предложила помощь. Переложила майку в своё большое корыто и отстирала майку на стиральной доске, затем снова поместила в мой таз – достирывай. Бельё было прополоскано и развешано прямо на забор, а белые простыни и наволочки тётя Зинаида понесла в корзине на лужок в дальнюю часть огорода, и расстелила на траве, объяснив, что бельё отбелят росы. Мне такое отбеливание было не знакомо, решила, что расскажу об этом маме. Потом подумала, что в городе нет чистого лужка, где бы можно было отбеливать росами.

У мужчин работа, что называется, кипела. Брёвна были распилены, и после обеда намечено было дрова колоть. На обед тётя Зинаида подала нажаренную на свиных шкварках яичницу, с утра оставшийся пшённик, ломти ароматного ситного и крынку кислого молока. Слегка подкрепившись, мужчины отставили в сторону козлы, аккуратно сгребли в кучу опилки, мне поручили совком сложить их в большой ящик, объяснили, что опилки будут использоваться в свинарнике как подстилка для животных. Такая работа радовала, опилки свежо и ароматно пахли лесом. Папа размашисто колол дрова огромным колуном, и кругляки разлетались по частям от его ударов. Дядя Семён раскалывал кругляки большим топором, а мальчикам дали небольшие топорики, и они кололи тонкие кругляки. Через какое-то время образовалась гора наколотых поленьев. Пришла тётя Зинаида и рядом на траве стала выкладывать поленьями довольно большой круг. Мне показалось вначале это какой-то игрой, но когда Зинаида стала заполнять этот круг всё новыми поленьями, спросила, что она делает? Оказалось, так она складывает дрова в поленницу на просушку, поленница будет выглядеть как конусообразный стог сена.

Горячо начала объяснять тёте Зинаиде, что дрова так складывать неправильно, что дома мама с папой делают иначе. Мальчики, Зинаида, дядя Семён искренне веселились над моей горячностью. Папа же был серьёзен и успокоил меня, сказав, что мы сделаем свою поленницу, рыбинскую, как только они переколют все дрова. Тётя Зинаида продолжала укладывать поленья по кругу, и через час стог из поленьев был уже с мой рост и с каждым рядом подрастал. Опилки были собраны в ящик, щепа была сложена в большие плетёные корзины на растопку в баню.

Уже начинало смеркаться, когда мужчины закончили колоть дрова. Братья явно устали, не задирали друг друга, как обычно. Папа сдержал слово. У забора мы сложили две небольшие клетки из поленьев и между ними сложили остальные дрова, получилась небольшая рыбинская поленница. Зинаида внимательно наблюдала за тем, как мы сооружаем невиданную поленницу, одобрила, залюбовавшись ровной стенкой небольшой поленницы. Её стог из поленьев тоже выглядел красиво, ровненько, как некое инопланетное сооружение, правда, было непонятно, как зимой брать из этого стога дрова…

Все вместе пошли освежиться к пруду, мальчики весело ныряли и брызгали на меня водой, папа с дядей Семёном мылись у мостков, тётя Зинаида присела на брёвнышко и тихо отдыхала. Все устали, вода приносила облегчение и умиротворение одновременно. Не спеша побрели к дому; нас, детей, накормили и отправили спать. Взрослые же остались сидеть за столом, разговаривать, вспоминать, планировать будущее.

Долго не спалось, вспоминалась мама, маленький братик – как они там без нас в Рыбинске?

Возникала перед глазами поленница-стог, вдруг она начинала взлетать как ракета…

Сверчок пел свою песню.