На время летних каникул меня отвезли к бабушке «на отдых». Хозяйство деревенское было невелико: две козы, Манька и Дашка, несколько кур, два крутолобых козлёнка, огород. За лето козам нужно было нажать и насушить травы, наломать и насушить веток ольхи, ивняка, берёзы. Для кур запасали дресву, крапиву. Крапиву сушили, и зимой бабушка добавляла её в корм курам. Дресву, намытую водой во время приливов, собирали на берегу Волги, просушивали и разбрасывали курам вместе с зерном. Куры набивали дресвой зоб, и зёрна перемалывались в зобу, как жерновами.
День в деревне начинался рано. Бабушка ставила самовар, в воду под крышку самовара в марле опускала два яйца, и, когда самовар закипал, был готов и чай, и яйца на завтрак. На тагане в устье русской печи бабушка пекла лепёшки «на поддымках», затем неторопливо откалывала сахар от большущего куска маленькими, специально приобретёнными для этой цели, щипчиками, доставала из самовара готовые яйца, и мы с аппетитом завтракали.
После завтрака начиналась подготовка русской печи. Особым способом складывались в печь дрова, затем «пучок»: сухие ветки, связанные в небольшую вязанку и используемые как растопка. Печь растапливалась, а в это время подготавливались в чугунах будущие щи, пшённики, крынка с молоком.
В это время меня в доме уже не было: летела с небольшой корзиночкой на заветный пригорок, где под огромными соснами росли стайками маленькие с коричневыми шляпками маслята. Аккуратно подрезала их ножичком – чтобы завтра наросли новые. Маслята были всегда примерно одного размера, перерастать им было некогда – собирала каждый день. Там же на пригорке руками аккуратно снимала со шляпок верхнюю плёнку и домой приносила чистенькие жёлтые грибочки. Сковорода под грибы была уже приготовлена. Маслята заливались молоком, круто посыпались солью и отправлялись в прогоревшую печь ко всем другим чугунам. Устье печи закрывалось железной заслонкой. Обед готовился без нашего участия.
Мы с бабушкой брали серпы, верёвки и шли в лес жать траву, срезать ветки для коз. Срезанные ветки раскладывались на сложенные вдвое верёвки, на ветки – трава, всё это стягивалось верёвочной петлёй и, по выражению бабушки, получалось «беремя». Моё – маленькое, бабушкино – огромное. «Беремя» закидывалось за спину, верёвка – на плечо, и, как нагруженные ослики, мы несли поклажу домой. Раскладывали на лужке сушить. Умывали разгорячённые лица и шли обедать.
Бабушка доставала чугун с ароматными щами, разливала щи в глиняные миски, добавляла по ложке сметаны, отрезала по куску ситного хлеба. Что это были за щи! Затем на стол прямо в сковороде подавались маслята, подрумянившиеся в печи. Аромат источали неописуемый. Через несколько минут сковорода пустела. Бабушка доставала из печи чугун с тёплой водой, мыла посуду. Отдыхать шли в горницу на лавки, застланные пёстрыми домоткаными половиками. Прохладно! Засыпали на часок под жужжание мухи на окне…