В лесу вблизи одной деревни был родник с живой водой. У родника жила женщина. Она должна была следить за чистотой родника и за тем, чтобы никто из приходящих за водой не осквернил родник неподобающими мыслями и поведением. В этом состояло Служение женщины.

В деревне жили добрые люди, они хорошо понимали силу своих ощущений и поэтому и в походах к роднику, и в общении друг с другом вели себя очень достойно. Люди никогда не брали из источника больше, чем им нужно. Родниковая вода была такой действенной, что небольшим её количеством можно было разбавлять обычную воду из колодцев и пользоваться ею несколько недель, оставаясь здоровыми и красивыми. Воду всегда носили в кувшинчиках. Чаще всего за ней ходили женщины. Родители доверяли эту несложную работу и своим детям. Для всех поход к источнику и общение со Служительницей были большой радостью.

В деревне у Служительницы источника жила подруга. У неё был сын лет десяти. Однажды они вдвоём собирались за водой. Подруга вдруг подумала: «Чтобы не ходить несколько раз, возьму-ка я ведро. Принесём в запас».

Служительница удивилась, увидев подругу с большим ведром, но ничего не сказав, позволила взять воду. «Это же подруга, я ей доверяю. Может, ей столько надо», — подумала она.
Над чистым источником неожиданно возник туман. Мутная капля из него упала в родник. Но Служительница не обратила на это внимания. Она привыкла, что никаких туманов здесь никогда не было.

А подруга с сыном намучились по пути домой. Одно дело идти по узким лесным тропкам с кувшинчиком, который тебе по силам, другое — с ведром, из которого выплёскивается вода. И принесли они воды домой — с кувшинчик. Но всем рассказали, что теперь носят её вёдрами.

Вскоре к источнику собрались дети. Сын подруги — тоже с ними.
— Мам, можно я с ведром? — спросил он на ходу, уже держа ведро в руках.
— Конечно, пупсик. Только не торопись, лапочка, не разлей. Пусть все увидят — какой ты работничек у меня, зайчик ты мой! Позову соседок, когда будете возвращаться — пускай позавидуют, как нам Служительница доверяет.
«Я принесу больше, чем другие. Я уже знаю, как ходить по лесу с полным ведром. И вся деревня скажет, какой я молодец», — думал мальчик, ободрённый словами матери.

Снова Служительница удивилась при виде ведра. Сказала лишь мальчику, чтобы он шёл осторожно, и подумала: «Он ведь маленький. Если я пожурю его за ведро, он совсем перестанет верить в доброту людей и ходить за водой».
Снова сгустился туман над источником и ещё одна мутная капля упала в него. Служительница снова этого не заметила.

А мальчик по дороге зацепился за корягу, упал и пролил всю воду.

Мама мальчика стояла с соседками на улице. Они издалека увидели детей.
— Посмотрите, мой-то какой молодец, ведро живой воды несёт! — загордилась подруга Служительницы.
— Умница! Помощник! — поддакивали ей соседки.
Женщины умолкли, когда увидели пустое ведро мальчика. Одна из них промолвила лишь:
— А ведро-то пустое и коленка разбита. Может, ребёнку лучше ходить с кувшинчиком? Пожалели б вы его.
Мама мальчика только недобро покосилась на неё и, ничего не ответив, тут же побежала в лес к Служительнице. Ведро прихватила с собой, чтобы не упустить новую возможность принести воды.

— У ребёнка — нервный срыв, — верещала подруга. — Вернулся без воды, коленка разбита, так нет же — она ещё дитя носом тычет в пустое ведро. Ошибся он, видите ли — не ту посуду взял, что надо. Это она завидует, что ты её ребёнку воду только в кувшинчик наливаешь. Плесни-ка мне ещё в ведро водички.
Служительница не очень обрадовалась появлению подружки. Всё же лишние разговоры она не любила. Воды она ей дала не больше, чем помещается в кувшинчик, но сказала:
— Странно, что та женщина вообще заговорила. Сколько раз она помогала мне наводить порядок возле источника — и всегда молчала. Ни слова ни о ком и ни о чём не проронила. Разве что о каком-то тумане, но это чепуха… Я её выдержку всем в пример приводила, а она… Рубит с плеча… На дитя набросилась… Так он больше и к источнику не придёт…
— Ах, как мой лапапусечка страдает!
— Та тихоня оказалась такой тщеславной, обидчивой…
— В тихом омуте черти водятся. А мой пупсёночек весь извёлся из-за неё!
— Поверь моему опыту, дорогуша, с советом влезет только тот, кто видит в других свои недостатки…
— Да она волк в овечьей шкуре! А солнышко моё слезиночки льёт…
И вновь над источником появился серый туман и уже не исчезал. Но Служительница не смотрела на него, она продолжала в запале:
— Теперь мы знаем, какая она завистница — тоже хотела ведром воду из источника носить!

Когда подруга ушла, Служительница ощутила в себе призыв к действию. Она позвала к источнику всех жителей деревни и рассказала им одну историю.
— Давным-давно, когда прадеды наших прадедов были детьми, случилось это… Жили в наших краях бабушка с внучкой. Внучке было лет девять. Однажды она была в гостях у подружки и попробовала там очень вкусные оладушки.
— Отчего они такие пышные? — спросила девочка у бабушки своей подружки.
— От соды, — отвечала добрая старушка.
Воротившись домой, внучка решила обрадовать свою бабушку, у которой оладушки выходили потоньше. Пока той не было дома, девочка замесила тесто. Соды добавила побольше, чтоб оладушки были попышнее. Правило первого блина, который комом, сработало, но к возвращению бабушки всё было готово — толстые румяные оладушки дымились на столе.
Бабушка так обрадовалась, у неё аж защемило в сердце, что её внучка такая умница. Бабуля быстрее за стол, оладушку в рот и… её лицо перекосилось, она непроизвольно выплюнула кусочек, от соды горький как полынь. А оладушку бросила в открытое окошко, возле которого сидела. Под окном ждала манны небесной собака. Она хватанула оладушку — и тоже выплюнула.
— А теперь я прерву своё повествование и попрошу вас высказаться о поступке бабушки, промолвила Служительница.
Селяне загалдели.
— Как она могла! … Выкинула в окно! … А-я-яй! … Выплюнула! … Ребёнок же — от всей души! … Должна была терпеть, но съесть! … Да хотя бы в кулаке блин зажала!… Растоптала желание печь оладушки!
— Бабка — дура! Собаку — на мыло! — обобщил солидный господин, староста деревни.

Женщина, которая позволила себе дать совет подруге Служительницы, поняла, откуда у этой истории растут уши. Она попыталась сказать Служительнице и остальным о сером тумане над источником, о грязных каплях, падающих в него. Пыталась сказать, что причина страданий мальчика, не донёсшего воду, в потакании матери и Служительницы, а её слова — только повод. Может быть, слова резкие, но резкие на фоне материнского цацканья. Но селяне продолжали шумно обсуждать историю про оладушки и гадали, чем она закончится. А Служительница заявила женщине:
— Посмотрите, все, кроме вас, искренне осуждают тщеславную бабушку. А ваша история про туман здесь вообще ни при чём. Зачем вы её только сюда приплели? Мой опыт подсказывает: в вас говорит то же чувство, что и в бабушке — никто больше не отреагировал так странно, как вы.
— Все искренни, потому что они говорят о конкретной истории. Но они не знают подоплёки — почему вы её рассказали.
— Моя история — из жизни. Не ищите никакую подоплёку. Я стою в Служении — и это нелегко. А вы обидели ребёнка!
— Я ведь только один раз за все годы высказалась. И вы никогда не хотели слушать о тумане…
— Я ничего не вижу… Я получила указание действовать. И действую. Прислушайтесь к людям. Это для вашей же пользы.
— А если вы получили это указание не только для моей, но и для своей пользы? Потому что не видите туман над своим источником?
— Туман будем обсуждать. А выводы мы все, конечно, должны делать — ничего ведь не случайно, поверьте моему опыту, дорогуша.
И Служительница отправилась отдыхать. Селяне разошлись. Туман над источником сгустился.

Пришла ночь. Служительнице не спалось. Она ворочалась с боку на бок и мысленно ворчала на женщину, которая ей всё твердила о каком-то тумане. «В голове у неё туман и действует она рассудочно», — думала Служительница. Она была уверена в себе. Ведь ей приходят указания свыше — Небеса обязательно просигналят, если она ошибётся. И она кое-как задремала.
Поутру разбитая и невыспавшаяся Служительница отправилась к источнику. Мысль о тумане всё же тревожила её. «А если я ошиблась?» — вдруг подумала она. Эта идея ей не понравилась, но ведь она сама всем рассказывала, что нужно находить ошибки и в себе. В этот момент она взглянула на источник — и увидела туман. Противный, серый, капающий в её родник. Ведь эту воду берут люди! Что же ей делать? Служительница упала на травку у родника и расплакалась. И в этом переживании она вспомнила историю, которую рассказывала селянам. Всё произошло не давным-давно, а несколько десятков лет назад, когда Служительница была девятилетней девочкой. Ведь это её история.
Бабушка тогда и правда, откусив горькую-прегорькую оладушку и не ожидая такого вкуса, бросила её в окошко. Но потом она обняла внучку и сказала ей:
— А теперь мы сделаем новые оладушки.
Служительница думала о том, как хорошо закончилась её история, и ей стало стыдно, как она использовала её. Люди, не знавшие продолжения рассказа, незаслуженно осудили бабушку. Служительнице стало ещё горше. У неё был внутренний порыв действовать, когда она хотела защитить мальчика, но она направила силы на чужие недостатки. О своих забыла, хотя часто повторяла, что и она не без греха. Потакание подруге в её ложной материнской любви шаг за шагом уводило Служительницу в сторону от её задачи, а она не замечала и не хотела никого слушать. Считала, что раз несёт важное Служение, то может раздавать советы «из собственного опыта», осуждать других и обсуждать за их спиной их огрехи. Она называла это помощью… И не замечала, что ей самой срочно нужна помощь, не принимала её… Она, как соня, который не желает просыпаться, глушила неприятный звук «будильника» и думала, что Небеса подскажут ей, если она ошибается, приятным звучанием неземной мелодии…

Служительница не помнила, сколько времени она провела в переживаниях у источника. Она поняла, что должна изменить в себе и как помочь другим. И ей оставалось только сделать это.

Когда она уходила домой, туман над источником был еле заметен.