Лето звенело, наполняя нас здоровьем и радостью. Дни казались нескончаемыми. У нас было огромное количество неотложных, очень важных ребячьих дел. Но заниматься всеми этими, такими необходимыми для ребячьего духа делами можно было только после выполнения ряда самых разнообразных хозяйственных заданий. То, чем я должна была заниматься сегодня, относилось к разряду необычных дел.

Сегодня мы будем качать мёд.

На веранде установили медогонку. Мама поставила ведро горячей воды, куда погружались специальные ножи для обрезки забруса – воска, которым пчёлы запечатывали ячейки с мёдом.

С пасеки, сопровождаемый  недовольно гудящими пчёлами, неся в руках переносной ящик с рамами, степенно шёл дедушка Иван Константинович, приговаривая:

– Да я не весь мёд заберу, и вам оставлю. Лето хорошее, цветов много, подсолнух цветёт, вы ещё возьмёте взятку с полей. – И он скрывался за дверью в веранду.

Какая-нибудь пчела проникала вместе с дедушкой на веранду, и он тихо выговаривал ей:

– Глупая, лети на поля,  работай.

Слово «глупая» он произносил ласково, потому что считал пчёл очень умными и организованными насекомыми.

 – Катя, возьми её осторожно и отпусти. Да не ужалит она тебя. – А сам снимал шляпу, перчатки с обрезанными пальцами, открывал ящик, доставал раму и начинал обрезать забрус, приговаривая, – смотри и учись, скоро это будешь делать и ты.

Раму он боком вставлял в медогонку, потом вторую, третью… и подходил самый интересный момент. Дедушка благодарил Бога за всё, пчёл за мёд, и лето благодарил за обильное цветение, за благодатную погоду. Потом поворачивался ко мне и как-то торжественно произносил:

– Ну, Катя, крути, у тебя рука лёгкая.

Я, с интересом посмотрев на свою худенькую руку, слегка пожимала плечами и принималась крутить ручку медогонки. Движение её всё ускорялось, из рам веером начинали вылетать золотые капельки, постепенно покрывая всю стенку медогонки. Это было завораживающе красиво. И вот они уже стекают на её дно. Дедушка брал специальное ситечко, вешал на кран медогонки и открывал его.

Мы смотрим. Появляется густая золотистая масса мёда и, стекая, лентой укладывается в ситечко, медленно просачиваясь через его отверстия, а дальше стекая золотом в ведро.

– С хорошей взяткой, Ольга, – как-то по-особенному говорит дедушка моей маме.

Тут появляется папа, он уже освободился от срочных дел в конторе. Дедушка и его поздравляет с хорошей взяткой мёда. На что папа отвечает такими же словами, обращаясь к дедушке. Дедушка, лукаво прищурив свой каре-золотой глаз, берёт меня за руку и говорит:

– И Катина лёгкая рука сыграла не последнюю роль.

Не ощущая никакой своей особой заслуги, смутилась. Но в груди было легко и радостно, будто там у меня был надут воздушный шарик. Всё было необычайно торжественным.

Закипела работа. Теперь нужно было успевать за дедушкой и папой, постоянно приносящим всё новые рамки с мёдом. Мы с мамой по очереди крутили медогонку. Мама уже не успевала обрезать забрус. Дедушка посадил меня на стульчик, постелил на колени клеёнчатый фартук, поставил боком раму, слегка наклонив её назад, дал в руки нагретый нож, потом положил свою руку сверху моей, повёл её, приговаривая:

– Обрезай медленно. Не углубляй нож, не углубляй, скользи по поверхности, захватывая только верх.

Горячий нож легко скользил по раме, забрус падал в большую миску. Нож начал вязнуть, и нужно было брать другой нож, а этот опускать в горячую воду, чтобы он нагрелся.

– Справляешься, молодец, – дедушка, забрал ящик и пошёл на пасеку, бросив маме, – а денёк какой хороший, Оля.

Но вскоре пришёл папа и принёс следующий ящик с рамами. Мне уже наскучила эта однообразная работа, да и крутить медогонку было нелегко, начали уставать руки, когда пришёл дедушка и принёс последний ящик с рамами. Вошёл папа и, заглядывая в бочку с мёдом, довольным голосом сказал:

– Хорошая взятка, отец.

– Хорошая, – отвечал дедушка. – Всем хватит.

– Катя, беги в пекарню за хлебом, а по пути приглашай ребятишек поесть первого медка, – сказал папа, давая мне деньги.

 Когда я шла назад, неся тёплые, ароматные буханки хлеба, по дороге ко мне присоединялись дети. Весть о приглашении быстро разнеслась по селу. Всю эту притихшую, смущающуюся толпу детворы разместили во дворе, поставив на стол тарелки с янтарным мёдом и дав им по куску белого хлеба. Дети ели мёд с хлебом, запивая обильным количеством воды. Скоро их животики не могли вместить ни ложки мёда, ни кусочка хлеба. Они смущённо переминались с ноги на ногу, не зная, что теперь делать. Сельские дети были стеснительными. На запах мёда начали прилетать пчёлы, а дети их явно боялись.

– Ну всё, праздник окончен, благодарю, что не побрезговали угощением, – приговаривал дедушка, открывая калитку на улицу.

Дети, ещё больше раскрасневшиеся в смущении от такого необычного обращения, гурьбой, подталкивая друг друга, вышли на улицу. И только там они начали переговариваться, видимо, обсуждая это сладкое происшествие. А мне ещё предстояло отнести по стакану мёда в дома, где кто-то болел.