Когда мой сын был маленьким, одним из занятий, которое он вычеркнул бы из своей жизни, была еда. Одним словом, мой сын не был любителем поесть. В то же время, примерно года в два с половиной, он был несколько анемичным, и поэтому пани доктор посоветовала нам есть шпинат. Следуя её словам, я ухватилась за возможность и действовала. Сама я не обожательница шпината, но взрослый волен выбирать еду, чего сын не мог. Мы купили для него деревянное сиденье, которое могло раскладываться в два положения. Или в высоту — и ребёнок придвинут к столу, как взрослый, или раздвигалось на стол и стульчик горизонтально. Тогда я разложила его в высоту и придвинула сына к столу. Одно это уже заставляло уделять ему повышенное внимание. «Это здоро́во и хорошо», — запихивала я ему в рот первую ложку. Он проглатывал это так, будто в еде были кнопки, застревавшие по пути в его желудок. Перед второй ложкой он уже ушёл в оборону. Нацеленному на несогласие, вертящему головкой, я не могла попасть ему в рот. Пришлось мне постараться. Разговорами и отвлечением на разные предметы я распыляла его внимание, поджидая момент, чтобы всунуть ложечку со шпинатом ему в рот. Два раза — и всё! Хватило ему этого счастья. Рот закрыт, напрасны были мои старания. Я размышляла, какую ещё стратегию избрать, но вдруг зазвонил телефон. Тогда телефоны были только проводные, мне нужно было встать и пойти к аппарату в коридор. Если маленький ребёнок без присмотра и тихо, это не предвещает ничего хорошего. Имея это в виду, я сокращала разговор как могла. Сын же максимально использовал минуту свободы. Контролировал ситуацию и не медлил. Шпинат стал отличным средством для реализации его намерения. Ручку в тарелку — и шлёп на стену. Ему пришлось повторить это несколько раз, потому что тарелка оказалась пуста. Я вернулась на кухню и не знала, смеяться мне или плакать. Зелёная стена, зелёный столик, зелёный свитерок. Художества из шпината на стене везде, куда только достал. И употребил он его без остатка, пока не исчерпал запасы в тарелке. Ни капли не оставил — и это говорило обо всём! На маленьком детском личике воцарилось удовлетворение и облегчение. Кто посмел бы это разрушить? Тарелка была пуста. А речь ведь и шла о том, чтобы опустошить тарелку. Он это сделал.

Перевод со словацкого Валентины Рашэтник