Когда я была школьницей младших классов, речка Волчья была неширокой. Мальчики смело переплывали её и призывно махали нам рукой с другого берега, – мол, давайте, не робейте, плывите к нам. Но мы, девочки,  плавали ещё неумело, по-лягушачьи, как говорили, смеясь,  те же мальчики. Резиновых кругов для плавания у нас не было, но мы сами придумали чудесное подспорье. Кто был инициатором, не помню. Думаю, что изобретательности  помогла  наша наблюдательность. Помнится, сколько раз происходило у мамы надувание наволочки или угла пододеяльника при выкручивании стираного белья.

Ближняя сторона реки,  живописно заросшая камышами, была неглубокой. И только за камышами дно реки опускалось, там было глубоко, но за пределы камышей мы не заходили. Между камышами были чистые от поросли заводи. Это и было излюбленным местом нашего купания. Барахтались в прозрачной воде, доходящей нам до пояса, ныряли, пытались плавать, наблюдали подводный мир, пока вода не темнела от ила, взбаламученного нашими ногами.  И конечно, первый надёжный способ удержаться на плаву был подсмотрен у лягушек, но долго удержаться на воде не удавалось. Тогда и пришла идея попробовать новое вспомогательное плавательное средство. Мы брали обыкновенные наволочки для подушек, смачивали их в воде, потом раскрывали, чтобы набрался воздух, и  тут же ударяли о воду, быстро собирая край наволочки руками.  Получалась наполненная воздухом подушка. Ткань, смоченная водой,  довольно долго не выпускала воздух, особенно когда была накрахмалена. Он выходил очень медленно, и тогда мы повторяли это действие. Вытянув руки и держа собранный конец наволочки под водой, мы пытались держаться на плаву, колотя по воде ногами и поднимая фонтаны брызг.

С этим необычным помогающим средством я научилась плавать, и вскоре наволочка была мне не нужна. Но переплывать на другой берег мы с девочками всё же не решались. Страшно было не чувствовать под ногами дна, – речка была довольно глубокой. О течении в реках  мы уже знали, но не испытали его, потому и не боялись.

У меня были два чудесных друга, мои одноклассники.  Наши увлечения во многом совпадали. Набегавшись, мы могли подолгу сидеть на брёвнах возле строившегося дома, что располагался между нашими домами, или под старой раскидистой грушей у реки и читать или обсуждать прочитанное,  мечтать, уносясь  в неизведанные миры, или рассказывать какие-либо истории, услышанные нами от взрослых.

Лето красное звенело, предлагая нам столько замечательного, нового.

Однажды, справившись с делами, порученными нам родителями, в самый пик жары, мы поспешили окунуться в прохладу речной воды. С разбега бросились в воду, визгом и безудержным смехом выражая свой восторг, радуясь просто потому, что было радостно. Мальчишки, против обыкновения, не поплыли на другой берег, а, ныряя, резвились здесь же. Один из друзей, Коля, подошёл ко мне, толкая перед собой по воде бревно и сказал:

– Смотри, какое бревно. Возьмись за него.

Я взялась за бревно, не понимая, зачем оно мне и не чувствуя никакого подвоха:

– Ну и что, бревно как бревно, –  недоумённо  посмотрела  я на Колю.

– Но оно же удержит тебя на воде, попробуй. Просто держись за него и плыви.

Я попробовала. Действительно, это было удобно и надёжно.

– Но зачем оно мне, я и так плаваю?

— Но ты же хочешь переплыть на ту сторону? – голос его был обыденным, но уверенным, будто он не сомневался, что я очень хочу этого.

Ну как же я могла его разочаровать?

– Конечно, хочу, – не менее уверенно ответила я.

– Так поплыли, – заулыбался Коля.

– Как – поплыли? – от неожиданности у меня перехватило дыхание, но тут же возникла мысль, что с бревном  речку переплыву, и я сразу успокоилась.

– Очень просто. Ты плыви, а рядом буду я с бревном. Как только ты устанешь, скажи, и я дам тебе бревно.

Мне  это совсем не понравилось, но  могла ли я возразить? Коля произнёс эти слова так спокойно, мягко. Он вообще был очень мягким, добрым мальчиком. почему я не должна была ему доверять? И отступать мне было некуда.  Моё сердечко учащённо забилось, но я согласно кивнула головой.

Другой мой друг, Толя, не принимал никакого участия в этом разговоре, будто его и не слышал. Мы с Колей поплыли, и Толя поплыл  с нами. Это было нормально и понятно. Но я заметила, что Толя чему-то улыбается, а улыбку пытается спрятать. У меня ещё мелькнула мысль, мол, почему это он пытается отвернуть лицо и скрыть улыбку, но когда ощутила под собой глубину, стало не до этого.  Доплыв до середины Волчьей, где уже чувствовалось течение, я попросила Колю дать мне бревно. Но Коля сказал:

– Проплыви ещё немного, я же рядом. Только плыви немного правее, чтобы выйти, где пологий берег, течение нас сносит.

Мне стало страшновато, но я старалась не  показывать это. Я проплыла ещё немного, видимо выбиваясь из сил от страха, что течение сносит меня, и что под ногами глубоко, нет надёжного дна.

– Коля, я уже не могу, дай бревно, – попросила я его.

Но этот скверный мальчишка, как я в негодовании подумала тогда, улыбаясь, сказал:

– Ты можешь,  ещё как можешь. Только не плыви, как лягушка, а попробуй по-другому плыть. Вот тебе бревно, но доплыви до него, – лукаво посмеивался он, в то же время подбадривая меня словами, – давай, проплыви ещё немного, ещё, – и бревно, и за ним голова улыбающегося Коли маячили впереди. Всего то и дел, что достать его рукой.

Я вытянула руку, чтобы ухватиться за такое близкое бревно, но, не достав, вынуждена была сделать резкое движение рукой,  чтобы удержаться на плаву. Ноги от испуга опустились, но дна не было, а прохлада нижних слоёв воды заставила  быстро поджать ноги. Поневоле моя левая рука ушла вперёд, и я ею начала править, как рулём, как бы подгребая воду под себя, а правой рукой резко взмахнула, одновременно оттолкнувшись в воде и ногами, и поплыла вперёд. Страх отступил, уступая место негодованию. «Я должна доплыть! Чего бы это мне ни стоило! Ни за что не попрошу бревно!  Друг называется! И этот… –  моё негодование перешло и на Толю,  – всё ухмыляется… Разговаривать с ними больше не буду!» А тело распрямилось, свободно вытянулось, голова легла на воду у левого плеча, ноги, плавно и поочерёдно заскользив, ускорили моё движение. Эта удивительная лёгкость обрадовала, наполнила  меня, я уже ни о чём и ни о ком не думала, куда-то ушло моё негодование, – я увлечённо плыла, когда услышала радостный голос Коли:

– Становись на ноги, тут дно, мы доплыли.