День двенадцатый

Новый день начался затемно. Меня разбудило ощущение пожара во всём теле. Горели глаза, лицо, уши. Проснувшись, поняла что «пожар» вызван безпощадным зудом по всему телу. Сразу захотелось заплакать от жалости к себе, и мамочки моей не было рядом. Встала с кровати и почти в темноте пошла будить папу. Папа проснулся, проснулась в соседней комнате и тётя Екатерина. Зажгли керосиновую лампу, осмотрели меня. Всё тело было покрыто красными пятнами. Тётя Екатерина стала причитать и расспрашивать меня, не срывала ли в лесу незнакомую ягоду. Папа подробно рассказал о нашем путешествии в лесу, о купании в озерке. Для тёти Екатерины стало ясно, что это так отреагировал организм маленькой девочки на купание в холодной воде озерка, а самое главное, что купались мы разгорячённые после сбора грибов и дальнего похода по жаре. Папу она отправила топить баню, мне заварила листы калины с мятой и заставила пить небольшими глоточками тёплый настой. Рассвело, тётя Екатерина сходила в лес и вернулась с большой охапкой калины и травы череды. На ветках калины алели красивые грозди ягод. Баня была готова, меня отвели туда, раздели и положили на полог, застланный простынёй.

Воздух в бане был сухой и тёплый. Тётя Екатерина хлопотала с травами, запаривала череду и калину в большой деревянной шайке и при этом что-то тихо шептала. Шайку накрыла куском чистого холста. Тело моё с ног до головы намазала гусиным жиром, мне было не по себе, — чувствовала себя намазанной для запекания утиной тушкой, — лежала с растопыренными, чтобы не слиплись, пальцами, вспоминала маму, и слёзы сами собой текли по жирным щекам. Прошло с полчаса, трава отдала свои целебные соки, в шайку добавили холодной воды, меня насухо обтёрли чистым полотенцем и разместили в шайке с тёплой водой и плавающими в ней чередой и калиной. Тётя Екатерина смочила в запаренных травах полотенце и обернула мою голову, прикрыла щёки и шею. Вот такой «куколкой» и сидела в шайке довольно долго, тётя Екатерина находилась рядом, всё время что-то невнятно приговаривая. Когда, по мнению тёти Екатерины, пришло время освободить меня из вынужденного плена, меня окатили настоем мяты и промокнули простынёй. Волосы собрали в белобрысый хвостик, затем тётя Екатерина намазала красные пятна ароматной мазью, которую она готовила давно «на всякий случай». Процедура моего лечения была довольно длительной, солнце встало и пробивалось сквозь кроны деревьев.

Во время завтрака мне снова заварили мяту и листья калины. Отвар был горьким, но пить надо. Тётя Екатерина была уверена, что вскоре после её лечения моё здоровье восстановится.

Алексей уехал на Орлике на обход в сопровождении Индуса. Папа нашёл себе занятие — утеплял будку Индуса. И для меня нашлось дело: маленьким ведёрком носила воду из родника для Орлика.

На обед тётя приготовила суп с клёцками. Что такое клёцки, мне было неизвестно. Папа, очевидно, знал и потирал руки от удовольствия вскоре отведать супчика, но прежде супа мне налили треть стакана отвара какой-то травы и заставили выпить эту горечь. Клёцками оказались кусочки теста, плавающие в мясном бульоне. Бульон был мною съеден, а вот клёцки остались на дне тарелки. Тётя Екатерина участливо спросила: «Не понравились?» «Не знаю», — уклончиво ответила тёте. Я действительно не знала, — попробовать новое для меня блюдо не решилась, а вот открытый пирог с морковью, поданый вторым блюдом, ела с удовольствием — мама дома пекла подобный.

После обеда тётя Екатерина осмотрела меня. Пятна на теле уже не пылали, да и глаза перестали гореть.

Папа предложил прогуляться по лесу. Надев резиновую обувь, мы отправились в лес-парк. На нашем пути было озерко, в котором мы вчера купались. Папа предложил немного посидеть у озера и отдохнуть после обеда. Он уютно устроился на берегу, опершись спиной о ствол росшего здесь дерева, меня посадил рядом, предварительно расстелив свой пиджак. Так мы и сидели: молча наблюдали за порхающими с ветки на ветку птицами, за насекомыми на длинных ножках, быстро передвигавшихся по водной глади озерка, слушали разноголосое пение птиц. И нам с папой было хорошо как никогда за время этой поездки. Вдруг папа приложил палец к губам и показал мне в сторону противоположного берега. Там под кустом, свесившимся почти до водной глади, высунулась из воды усатая коричневая мордочка какого-то животного. Папа тихо прошептал: «Выдра!» Выдра явно была заинтересована нашим присутствием, она показалась из воды и, сверкая на солнце мокрой спинкой, проплыла немного в нашу сторону, но из осторожности повернула обратно. Выдра была довольно крупной, необыкновенно красивой и грациозной. Вскоре ей надоело позировать перед нами, и она спряталась. Насладившись таким прекрасным зрелищем, мы пошли дальше. В тени ясеня на лесной полянке увидела маленькие красные цветочки и наклонилась, чтобы сорвать, а «цветочки» оказались незнакомыми мне ягодками. Папа пояснил, что ягоду называют костяника и действительно — внутри прозрачной красной ягоды находилась косточка. Из-за моей аллергии попробовать костянику папа не разрешил, но мне хотелось сорвать три ягоды прямо на ножках, с листочками, чтобы порадовать их красотой тётю Екатерину.

У пня на краю леса увидели ежа. Папа дотронулся до него палкой, ёж моментально свернулся в клубок. Папа взял колючий клубок в руки и стал аккуратно просовывать палец внутрь клубка, — появилась острая мордочка и опять спряталась. Папа взял мой палец и просунул рядом со своим. Брюшко ежа на ощупь было мягким и тёплым. От нашей безцеремонности ёж зафыркал; папа, чтобы дальше не смущать зверька, опустил его на землю. Клубочек, какое-то время был неподвижен, затем превратился в ёжика и быстро на коротких ножках засеменил прочь. Совсем недалеко от места встречи с ежом на пне лежала, свернувшись в кольцо и греясь на солнце, змея. Змей я боялась, не понимая отчего, и лишь много позже поняла, что это сидящий внутри меня страх порождал боязнь перед этим загадочным животным. Пень с отдыхающей змеёй обошли стороной. Вдруг стали попадаться грибы матрёшки. Корзины папа не взял, а оставлять грибы было жаль. Папа срезал длинную надёжную ветку, срезал боковые веточки и стал нанизывать грибы на ветку, затем закрепил два конца ветки между собой, и получилось грибное кольцо, которое мы и принесли тёте Екатерине к её большой радости. Мой подарок — букетик лесной костяники очень тронул тётю, она отвернулась, чтобы мы не видели её слёз, но мне сразу стало понятно, что тётя Екатерина плачет. Отчего? Печалиться тёте было недосуг — она готовила ужин, а папа снова разжигал таган, чтобы отварить собранные грибы.

Бессонная ночь давала о себе знать, глаза мои слипались. Заметив, что дочь утомилась, папа стал предлагать мне быстро покушать и лечь в постель. Мне очень хотелось дождаться друга Индуса и Орлика с Алексеем, но папа настаивал, да и тётя Екатерина присоединилась к нему. Мне снова дали выпить настой целебной травы, накормили пирогом с морковью и уложили спать. Долго лежала, прислушиваясь, не приехал ли Алексей на Орлике с моим другом Индусом. Уже сквозь сон услышала лай Индуса, но не понимала — сон это или явь

Продолжение следует