Во времена моего детства рыбы в Волге было столько, что Рыбинский рыбозавод перерабатывал на консервы рыбу, пойманную в Рыбинском водохранилище. О морской рыбе мы тогда знали только понаслышке. В магазинах продавали живого леща, судака, стерлядь. Мелкой рыбёшкой – плотвой, подлещиком, косарями, ершами, снетком – был завален весь рынок.

Наш отец работал на рыбозаводе водителем, ему приходилось объезжать все пункты по приёму свежевыловленной рыбы и свозить её на завод для дальнейшей переработки. Отец много трудился. Летом оттого, что рыба – продукт скоропортящийся, её надо было быстро перевезти с места улова в холодильники, а зимой, когда водохранилище «вставало» и лёд становился прочным, отец подъезжал на машине прямо к местам установки сетей – иногда на многие километры по льду по замёрзшим просторам Рыбинского моря.

 Рано утром отец собирался на работу, а мы тихонько наблюдали, как он надевает тёплые стёганые брюки, телогрейку, валенки с калошами, а сверху – длинный тулуп. В это время мама собирала ему бутерброды – перекусить в дороге. Как правило, это был хлеб, намазанный сливочным маслом или маргарином. День проходил, наполненный нашими детскими делами, заботами о младших, выполнением маминых поручений, чтением детских книг и сказок.

Это трудно сейчас представить, но в моём детстве телевизор был далеко не в каждой семье. У нас его не было. Единственный телевизор в доме был у живущих на первом этаже Логиновых. Дядя Лёша, папа Гали и Бориса, работал  в «Райпотребсоюзе» – была такая загадочная организация: все, кто в ней работал, жили очень хорошо. Телевизор был с маленьким экраном, в который смотрели сквозь большую линзу. Нам, ребятам, жившим в доме, один раз довелось посмотреть «Новости дня». Тетя Валя Логинова была не очень приветлива, а дядя Лёша по доброте пустил нас однажды полюбоваться чудом – телевизором.

 Основным источником познания были книги и детские радиопередачи. С замиранием сердца мы слушали сказку из передачи «Радионяня» об Оле Лукое Ханса Кристиана Андерсена. Сами мы читали сказки разных народов, но особенно любили русские народные сказки. Мама поощряла чтение, и мы с удовольствием зачитывались сказками, забывая обо всём на свете. Включать свет поздно вечером мама не разрешала, и приходилось читать под одеялом с фонариком, чтобы не мешать спать младшим братьям и родителям.

Так получилось, что мир сказок приходил в наш дом не только из книжек, но из настоящей нашей жизни…

 Ближе к вечеру затапливали печь. Печь немного топили и рано утром, чтобы мы могли одеться в тепле, но вечером топили основательно. Пока мама разжигала печь, мы заворожённо смотрели на огонь, рассевшись на скамеечках перед печью. У каждого была своя, сделанная папиными руками, скамеечка, а одно сидение было просто куском бревна. Этот обрезок был у нас, детей, очень популярен. Пока родители отсутствовали, мы его «усовершенствовали»: брали из папиных запасов гвозди и с огромным удовольствием забивали их в дерево, так что в одно прекрасное время деревянный чурбанчик стал неподъёмным – в него мы забили весь запас папиных гвоздей. Мама, «чинившая расправу» за все наши проделки, в этот раз предоставила это папе, поскольку гвозди и молоток были в его ведении. Папа был очень добрым и очень любил нас, поэтому всё обошлось как нельзя лучше. Папа долго шутил, что у нас появилось «железное дерево». «Железное дерево» сохранилось и по сей день на даче в деревне Ковыкино.

Печка постепенно нагревалась, начинала отдавать тепло, в доме становилось уютно, мы ждали возвращения отца. Отец приезжал, мы слышали, как он сливает воду из радиатора машины, медленно поднимается по ступенькам крыльца и наконец входит в дом, раздевается в прихожей. Мама уже наливает ему большую кружку горячего чая. Папа сидит, прихлёбывает чай, а мы молча наблюдаем за этим ритуалом. Согревшись, папа готов разговаривать с нами, а мы наперебой спрашиваем, что сегодня произошло на дороге.

А сегодня на дороге папе встретился заяц… И папа начинал рассказывать, как в свете фар он увидел на дороге зайца. Заяц бежал, бежал, потом устал и попросил папу остановить машину – для того, чтобы он, заяц, мог свернуть в лес, а за это он передаёт папиным деткам подарок. Мы с раскрытыми ртами ждём кульминации, и вот папа достаёт из кармана тулупа свёрток, разворачивает его и раздаёт нам чуть оттаявшие бутерброды. Папа говорит, что это заячий хлеб, и мы уплетаем эти бутерброды и, пожалуй, ничего более вкусного в жизни мы не ели. Такого рода подарки отец привозил каждый вечер, только дарящий подарки менялся: это могла быть лиса, волк, медведь. Но в любом случае подарки съедались на ура! Позже мы стали понимать, что эти бутерброды очень похожи на сделанные утром мамой, но сохраняли иллюзию таинственности папиных рассказов. С папиными рассказами и бутербродами в наш детский мир вечером снова приходила сказка.