Неожиданно этим летом в нашем учреждении случилось собрание руководителей средних школ — директоров и финансистов нужно было ознакомить с нововведениями в системе администрирования. Соответственно, в собрании участвовали и высокопоставленные должностные лица из Министерства просвещения. В силу того, что это был разгар сезона отпусков и директор отсутствовал, задача позаботиться о высоких гостях легла на плечи мои и моей сотрудницы.

Самая высокопоставленная гостья на свой пост была назначена совсем недавно, и пресса пестрела нападками: и оделась-то она не так, и сказала не то. А тут мне привелось увидеть эту особу вблизи, непосредственно понаблюдать за её поведением. Прислушиваясь к речам чиновницы, я с удивлением отметила, что, вопреки ожиданиям, они производят положительное впечатление. Видно было, что эта женщина искренне верит в то, что она говорит, ей хочется привнести улучшения в систему образования. А уж во время кофе, за закрытыми дверями, поведение гостьи нас и вовсе удивило. Насколько мне ранее доводилось встречаться с чиновниками такого ранга, все они были как-будто в масках, скрупулёзно контролировали свою речь, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Их смазанные приторные речи обычно вызывали привкус пластмассы во рту. Эта же женщина была настоящей. Да, в её поведении просматривались шероховатости, и стало понятно откуда журналисты берут материал для своих жестких нападок; порой и мне казалось, что одно или другое высказывание было лишним — ведь здесь присутствовали люди совершенно ей не знакомые. Tем не менее её неподдельность вызывала во мне искреннюю симпатию.

Итак, в чашках дымится ароматный кофе, гости удобно расположилась за столом. Высокопоставленная гостья глубоко вздохнула — день выдался нелёгким — и завела беседу. Вернее, говорила она практически монологом. Сопровождавшие её женщины лишь почтительно кивали, мы с коллегой тоже больше помалкивали, лишь время от времени вставляя словечко там, где этого требовала вежливость.

Дама вспоминала времена своей юности, когда по распределению начала работать преподавательницей в техникуме. Рассказ следовал за рассказом, всё больше приоткрывая завесу минувших лет жизни. И вот уже на свет была вытащена история сорокалетней давности:

— После окончания учёбы я попала в экономический техникум. Я всегда была очень активным общественным деятелем, у меня хорошо получалось организовывать культурные мероприятия. Вот и на новом месте старалась сплотить коллектив, организовывала и проводила праздники для преподавательского состава и учеников. Директор у нас был замечательный, и во всём меня поддерживал, я его очень любила и уважала. Вскоре деятельность массовика-затейника я полностью взяла в свои руки и стала практически незаменима на этом поприще. В том году техникум отмечал свой юбилей, было приглашено очень много высокопоставленных гостей. Директор вызвал меня к себе и объяснил, что всё должно быть проведено на высшем уровне. Мы тщательно составили программу, репетировали до упаду. Все было готово к празднику, ничто не предвещало чего-то дурного. И тут вдруг, за два дня до торжественного мероприятия, я получаю извещение о том, что умерла моя бабушка. Похороны назначены на день торжества, хоронят в родном селе, далеко от столицы. Вся в слезах иду к директору и рассказываю о случившемся. После короткой паузы, наполненной тяжёлым молчанием, слышу, что мне следует собраться. Я же сама должна понимать, что заменить меня на сцене некому, а на праздник приглашены слишком важные люди, рисковать мы не можем.

На этом месте дама прервала свой рассказ, строго посмотрела на своих подчинённых и, подняв указательный палец, назидательно изрекла:

— Вот поэтому нельзя, чтобы всё было сосредоточено в руках одного человека!

Подчинённые поспешно согласно закивали, а дама, вновь прищурив глаза, устремила взор поверх голов и продолжила:

— Я, конечно, всё понимала. Убитая горем, раздираемая рыданиями, пошла звонить маме, чтобы сообщить, что приехать на похороны не смогу. Затем внутренне сосредоточилась и принялась за дело. Мероприятие прошло отлично, никто ничего не заметил.

На следующий день после праздника меня вызвал директор. Вид у него был очень подавленный. Он поблагодарил меня за прекрасную работу, подарил мне цветы, попросил выбрать из подаренного всё, что ни пожелаю, а затем расстроенно сказал: «Я очень, очень плохой руководитель…» Я растерялась, отвечаю: «Ну что Вы, товарищ директор, зачем Вы так?». А он печально продолжил: «Конечно, плохой. Желание блеснуть, угодить высокому начальству затмило мне разум. Как я мог оказаться настолько чёрствым? Ведь я же мог хотя бы отправить тебя на своей служебной машине в родное село. Хоть час постояла бы у гроба, попрощалась бы с бабушкой, а потом вернулась бы на праздник. Если сможешь, прости меня, деточка».

Дама умолкла. Мгновение выдержала паузу, предаваясь воспоминаниям, а затем с теплотой в голосе сказала:

— Вот таким замечательным человеком был наш директор. Я очень многому у него научилась. Ведь кем я тогда была — девчонкой, молоко на губах ещё не обсохло. Да и времена такие были — один человек ничего не значил, он в лепёшку должен был разбиться ради общего дела, ради партии. А директор наш был очень уважаемым человеком. И всё равно ведь посчитал нужным извиниться, признать свою ошибку. Благодаря ему я во многом поступаю сейчас так, как считаю правильным, даже себе во вред. Поэтому сразу после моего назначения и Вас я восстановила в должности, несмотря на тот громкий скандал, — дама посмотрела на одну из своих подчинённых, немного помолчала. — Человечность и справедливое отношение прежде всего. Это я усвоила благодаря моему начальнику сорок лет назад.