Место, где жила наша большая семья, было очень красивым, живописным. Дом наш на два хозяина был выстроен возле зарослей сирени. И только весной, когда всё буйно расцветало, среди благоухающих гроздьев сирени были заметны цветы диких вишен, своей яркой нежной белизной притягивающие взор.

Прямо перед крыльцом, сквозь заросли сирени, была прорублена тропинка к печке, где летом мама готовила для нас еду. Этот укромный уголок был защищён навесом от дождя и густыми зарослями от ветра. Это было мамино царство.

Дальше дорожка шла к сараю. Справа от дома проходила довольно широкая дорога, по которой могла проехать машина. Эта дорога тоже вела к сараю и, поворачивая направо, к нашей пасеке.

Вдоль этой дороги, по правую сторону, росли очень высокие пирамидальные тополя, и высился столб, на котором вечером горела электрическая лампочка. Нам, детям, разрешалось играть здесь, пока родители не возвращались домой: мама с вечерних посиделок с соседками приходила к девяти часам вечера, а вскоре, после вечернего наряда в конторе, возвращался папа.

Тёплое лето звенело, наполняя наши дни разными приключениями. Одно такое приключение ярко запечатлелось в моей памяти и неизменно вызывало улыбку.

Это было в начале июня, когда ещё пели соловьи. Мы сидели во дворе на постеленном мамой рядне и считали, сколько соловьёв поёт. У каждого певца была своя песня. Мы спорили. Каждому хотелось насчитать больше певцов. Вдруг над нами что-то пролетело. Мы проследили за полётом. Это пролетел жук-олень. И тут в восторге мы заметили, что под фонарём летает много жуков. Наше внимание тут же переключилось на новую игру. Нужно было поймать самого большого жука.

Ловить жуков было очень просто. Мы выламывали любую ветку и, гоняясь за ними, сбивали жуков на лету. Каждую добычу сравнивали. У кого был самый большой жук, тот был самым ловким охотником, и ему давалось звание Олень. Это было почётное звание. Всем хотелось быть Оленями.

У меня в руках была стеклянная баночка, в которую я помещала пойманных жуков. У других детей  тоже были баночки или коробочки.

Но вот приходили мамы с посиделок и уводили нас домой. Со своей добычей мы не расставались. Чтобы жуки, по маминому выражению, «дышали», мама дала мне кусочек марли, я завязала ею баночку и поставила на окно в нашей с дедушкой комнате.

Утром в баночке не оказалось ни одного жука, а в марле зияла дырка. Я недолго горевала: ведь придёт вечер, и я наловлю новых жуков. Куда расползлись эти жуки – не задумывалась.

Целый день был так заполнен разными поручениями, обязательными работами во дворе, играми, что я и не вспомнила о пропавших жуках.

Вечером мы поужинали без папы, – он ещё не пришёл с работы. Дедушка встал из-за стола, поплескался под умывальником, смешно отфыркиваясь. Мы с сёстрами потихоньку хихикали. На коротко стриженых волосах в лучах заходящего солнца поблёскивали капельки воды. Это добавило нам веселья. Он вошёл в дом, переоделся и вышел совершить ещё одну водную процедуру – помыть ноги. Мы сидели за столом, доедая какую-то еду, и всё у нас вызывало смех. Нам было смешно, что дедушка отфыркивался как лошадь. Мы заливались смехом, а дедушка, лукаво посматривая на нас своими добрыми и, к немалому постоянному нашему удивлению, разного цвета глазами (один был серый, другой – золотисто-карий), сосредоточенно мыл ноги. Он стоял на крыльце с высоко подвёрнутыми штанинами и, свесив стопу с края крыльца, поливал её нагревшейся на солнце водой. В это время мимо него проходила мама с двумя вёдрами воды, которые набрала в колонке рядом с домом.

Неожиданно дедушка резко выпрямился, дёрнул ногой раз, другой и закричал:

– Ой, Ольга, ой! Сними с меня проволоку! Ой! Ой! – и смешно дёргал ногой, держась рукой за стену дома.

Мы в ожидании замерли, потому что мама, бросив вёдра так, что вода выплеснулась из них веером, подбежала к крыльцу и, присмотревшись, осторожно … разжала рога и сняла с дедушкиного пальца большого жука-оленя.

– Да это жук-олень, это не проволока, – успокаивающе говорила она, смеющимися глазами посматривая на меня.

Всё, терпеть больше не было сил! Мы с визгом и неудержимым смехом покатились под стол и долго не могли успокоиться. Так нашёлся мой самый большой жук-олень, и я радовалась, что звание Олень за мной до новой охоты ещё сохранялось.